Литературно-философский электронный журнал "Verbarium"

Verbarium выпуск №9(35) сентябрь 2009 года

 


Институт
Культуры
Состояний
электронный журнал
VERBARIUM
"In herba et verba vis fortis manet..."

Выпуск №9 (35) Сентябрь 2009 года

Эзотерический дискурс
 

Косё Утияма-роси
"Путь к себе: реальность дзадзэн "  (часть 2)

Небольшая книжка японского мастера Дзен рассказывает о сущности и методах сидячей медитации, основного упражнения этой ветви буддизма. И, конечно же, об особенностях дзенского взгляда на мир.

Об авторе:
Косё Утияме  родился 15 июля 1911 года в Токио . Как и все монахи дзэн, он весьма скромен и о собственном жизненном пути сообщает лишь немногое. В то время как в большинстве своём монахи дзэн посвящают себя религиозной жизни уже с ранней юности, Утияма сделал это довольно поздно. После четырёхлетнего обучения в университете Васэда в Токио он получил там в 1935 году диплом, равносильный докторской степени на Западе. Утияма специализировался по западной философии и впоследствии этот факт неоднократно отражался в текстах этого мастера дзэн. Именно на основе своего образования он в духовной области уже достигает глубокого проникновения в языковые сферы Запада и становится первопроходцем того дзэн, который, как пишет Кр. Хамфри, «идёт на Запад...»
Далее>>>

 

Томас Мертон
"Что такое созерцание "  

В англо-говорящем мире Томас Мертон (1915 – 1968) уже при жизни стал самым известным и читаемым монахом-писателем со времен Реформации. Его объемистую автобиографию «Семиярусная гора», которую он, с благословения настоятеля, написал спустя несколько лет после поступления в монастырь, не без основания сравнивают с «Исповедью» блаженного Августина. Один из  биографов Мертона называл его гражданином мира, светильником, светящим из тьмы молчания, homo universalis, человеком, который, по Промыслу Божьему, говорил не только для своего времени, но на все времена и для всех людей, человеком масштаба Франциска Ассизского.

"...Созерцание – высшее выражение интеллектуальной и духовной жизни человека. Это сама жизнь, полностью пробужденная, активная, полностью сознающая себя. Это духовное чудо. Это спонтанное благоговение перед святостью жизни, бытия. Это благодарность за жизнь, за сознание и бытие. Это живое понимание того факта, что жизнь наша происходит из незримого, потустороннего и бесконечно щедрого Источника. Но более всего созерцание есть понимание реальности этого Источника. Оно ЗНАЕТ Источник, непостижимо, невыразимо, однако с уверенностью, идущей не от знания и не от простой веры. Ибо созерцание есть род духовного видения, которым дышат и разум и вера, по самой природе своей – без него они вечно останутся несовершенными. Но созерцание не есть видение, потому что «видит не видя» и «знает без знания». Это глубочайшая бездна веры, это знание слишком глубокое, чтобы отливаться в образах и словах, даже в чистых идеях. На него можно намекнуть словом, знаком, но в тот самый миг, когда начинают исследовать – что же видим, что же знаем – созерцательный ум отрекается от своих слов, отрицает то, что утверждал. Ибо мы познаем созерцание по «незнаемому». Или, скорее, мы знаем за пределами всякого «знания» или «незнания»....»
Далее>>>

Метафизическая нота
 

"Если ты ищешь..." (из стихов Томаса Мертона)

Полшестого утра. Я дремлю в тихой комнате, и вдруг мягкий голос пробуждает меня ото сна. Я подобен всему роду человеческому, пробуждаемому ото всех снов, когда – либо приходивших посреди ночей этого мира. Словно бы Христос Единый пробуждается во всех наших разделенных «я», вечно разделенных, одиноких  и разбросанных по всем концам земли. Словно бы все умы вместе возвращаются к сознательности после всех помрачений, разногласий и заблуждений, стремясь к единению в любви. Словно бы настало первое утро мира (когда Адам от сладкого гласа Премудрости пробудился  из небытия и узнал ее), или уже пришло   Последнее Утро мира, в которое все части Адамова тела вернутся из смерти по гласу Святой Софии и поймут, где собрали их.
Вот таково пробуждение одного человека одним утром от голоса сестры милосердия. Пробуждение от слабости и мрака, уход от беспомощности и сна, новое свидание с реальностью и осознание благости ее.
Это словно бы Ева пробуждает нас. Словно бы пробуждает нас Благословенная Дева. Это словно выйти из первичного ничтожества и встать во свете Рая.
В холодной ладони сиделки - прикосновение всей жизни, касание Духа.
Так Премудрость взывает ко всем, кто станет слушать (Sapientia clamitat in plateis), и особенно к слабым, несведущим и беспомощным...
Далее>>>

Все стороны света
 

Василий Розанов 
"С вершины тысячелетней пирамиды"

"На мне и грязь хороша, потому что это — я". Такое мог написать только один человек — Василий Васильевич Розанов, крупный русский писатель, философ, религиозный мыслитель. Далеко не каждому это имя что-то говорит, хотя еще при жизни своей В.В.Розанов шокировал и раздражал современников. Это имя было окружено густой атмосферой сенсационности и скандала, а затем замалчивалось в течение десятилетий, и первый сборник В.В.Розанова "Мысли о литературе" за годы советской власти был издан только в 1989 году, и читатель теперь сможет судить о литературных взглядах этого странного человека, осмелившегося заявить: “Литературу я чувствую, как штаны; также близко и вообще "как свое". Их бережешь, ценишь” всегда в них" (постоянно пишу). Но что же с ними церемониться?"

«100 очерков» Василия Розанова - о творчестве многих отечественных и зарубежных писателей — Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Достоевского, Толстого, Блока, Чехова, Мережковского, Гёте, Диккенса, Мопассана и других, а также писательском мастерстве русских философов — Леонтьева, Вл. Соловьева, Флоренского и других. В этих очерках Розанов последовательно проводит концепцию ценностного подхода к наследию писателей, анализирует прежде всего художественный вклад каждого из них в сокровищницу духовной культуры. Очерки отличаются присущим Розанову литературным блеском, поражают глубиной и свежестью мысли.
Публикуемая статья является итоговой в этих очерках. Здесь мысль автора охватывает уже не только и не столько литературу, но самые основы русской цивилизации."
Далее:>>>

 

Мир в чашке чая

Японская чайная церемония является стержнем концепции мироощущения, которую японцы называют «тя-до». Путь Чая. При этом, являясь основой целого эстетического учения, сама тя-до уходит корнями в дзэн-буддизм. И не только потому, что в начальный период чайные церемонии в Японии носили религиозный характер.
Дзэн и чайную церемонию объединяет постоянное стремление к упрощению. Дзэн устраняет всё ненужное в своём познании высшей реальности, а чайная церемония — в жизни, одним из типичных проявлений которой является которой является чаепитие в чайной. Церемония символизирует упрощение, прежде всего, в виде незаметной одинокой соломенной хижины, сооружённой, например, под старой сосной, причём эта хижина является как бы частью Природы, а не творением, специально созданным человеческими руками. Когда форма, таким образом, раз и навсегда становится символом, она допускает художественную церемонию. Само собой разумеется, что принцип церемонии — совершенное подчинение первоначальной идее, лежащей в ее основе, то есть идее избавления от всего ненужного.
Истинная чайная церемония, практикуемая в Дзэн-буддистских монастырях, стоит в стороне от искусства, которое сейчас в моде среди широких слоёв населения. Чай делает ум свежим и бодрым, но не опьяняет. Вполне естественно, что он получил широкое распространение в буддистских монастырях, и что монахи были первыми, кто привёз его в Японию.
Чайная церемония тесно связана с Дзэном не только в её практическом развитии, но в основном в сохранении духа, которым она пропитана...

Далее:>>>

Бездна премудрости
 

Эрик Р. Додд
"Благословение неистовства"

"Величайшие для нас блага, - говорит в "Федре" Сократ, - возникают от неистовства". Для обыденного сознания эта фраза должна звучать как парадокс. Несомненно, афинянина IV в. она поражала не меньше, чем поражает нас, ибо выходила за рамки обычного представления о безумии как о таком феномене, который достоин осуждения, [позора]. Однако отец западного рационализма нигде не отстаивает идеи, что лучше быть неистовым, чем нормальным, больным, чем здоровым. Он только уточняет свой парадокс: "правда, когда оно [неистовство] уделяется нам как божий дар". И затем он выделяет четыре типа этого "божественного неистовства", которые являются "божественным отклонением от того, что обычно принято". Типы эти таковы: 1) пророческое неистовство, покровителем которого является Аполлон; 2) телестическое, или ритуальное, исходящее от Диониса; 3) творческое, вдохновляемое Музами; 4) любовное, внушаемое Афродитой и Эротом.


О последнем из этих типов речь пойдет в дальнейшем, в данный момент обсуждение его не предполагается. Может быть, стоило бы, посмотрев с новой точки зрения на первые три, не пытаться дать исчерпывающего описания всех примеров, их иллюстрирующих, но сконцентрироваться на том, что поможет нам найти ответы на два специальных вопроса. Один - исторического плана: каким образом греки пришли к тем взглядам, которые лежат в основе платоновской классификации, и насколько далеко эти взгляды видоизменились под воздействием развивающегося рационализма? Другой вопрос - психологический: в какой степени ментальные состояния, обозначенные Платоном как "пророческое" и "ритуальное" неистовство, могут совпадать с теми состояниями, которые известны в современной психологии и антропологии?

Далее:>>>


 

Фотографии разных лет с практикумов и семинаров