Эмили Дикинсон "Легко быть мотыльком..."

Эмили Дикинсон (1830-1886) - поэтесса, опубликовавшая при жизни всего семь стихотворении. Однако, вскоре после смерти она стала самой известной поэтессой Америки. Ее необычные стихи являются глубоко личным дневником души, излиянием искренней религиозной веры.

Предлагаем вашему вниманию небольшую подборку стихотворений Э. Дикинсон и рассказ о ее жизни.

***

Цветок следит за солнцем взглядом,
И к вечеру, заметив рядом
С собой глаза цветка,
Оно ворчит, склонившись низко:
"Зачем ко мне садишься близко?"
"Затем, что жизнь сладка!"

Мы все - цветы, а Ты - светило!
Прости нас, если не хватило
Нам дня тебя любить, -
Мы влюблены в твои закаты,
В твои полеты и агаты,
И в полночь впереди!

***


Представь, что маленький цветок
Из северных широт
Спустился вниз вдоль долготы
И вот, открывши рот,
Глядит на летний континент,
На солнце без границ,
На пеструю толпу цветов,
На иностранцев-птиц!
Скажи, пусть даже это Рай,
Куда забрел цветок,
То что с того? Какой тому
Ты подведешь итог!

***


Если мне живой не встретить
Птиц, вернувшихся на небо,
Брось одной из них, что в красном,
Поминальный мякиш хлеба.

Если я тебе спасибо,
Задремав, сказать забуду,
Знай, что этого хотели
Мои каменные губы.

***


Не веришь мне, мой странный друг!
Поверь! Ведь даже Бог
Крупицей от такой любви
Доволен быть бы мог.
Лишь всю себя и навсегда -
Что женщина еще
Способна дать, скажи, чтоб я
Могла принять в расчет!

То не душа моя - она
Была твоей всегда;
Я уступила весь свой прах, -
Каких еще наград
Не получил ты от меня,
Какой еще судьбой
Гордиться деве, кроме как
На неких дальних небесах,
Смиренно жить с тобой!

Проверь ее, сожни ее,
Просей от лба до пят,
И все сомнения твои
В ее огне сгорят.
Развей всю нежность, все тепло,
Всю легкость ее нег,
И ты получишь ледяной
И вечно чистый снег.

***


Есть пустые дома в стороне от дорог,
Вид которых приятен лишь вору -
Заколочены досками,
Окна смотрят не выше ног,
Приглашая зайти
По пути
На порог,
Где двое наткнутся на дверь взаперти.
Один - с отмычкой - лезет в дом,
Другой косится - все ли спит кругом.
Старый глаз новый вид
Вряд ли чем-нибудь удивит.

Как строго смотрит ряд посуды на кухне,
Но мебель не ухнет,
И стены не заговорят,
И только часы давят свой нервный тик,
Чтоб не нарушить тишь,
И не тявкнет мышь.

Переглянулись очки - календарь настороже.
Это зеркало корчит рожи,
Или спросонья мигает звезда?
Луна, не тревожа паркета,
Входит взглянуть - кто это
Влез сюда.

Здесь грабеж - где
Ложки и нож,
Чашки, кружки,
Серьги, камни,
Часы - старая брошь
Спит на подушке.

Издали день грохочет,
Вползая в окна.
Солнечный свет уже там,
Где третья смоква.
И кочет хлопочет -
"Кто это здесь?"

И эхо хохочет,
Дразня его - "Есть"!
А старая пара уходит, жмурясь на свет,
И дверь приоткрытая смотрит ей вслед.

***


Свет для жабы - отрава.
Смерть - это общее право
Жабы и человека -
Никто не живет два века.
Равен пред смертью каждый.
Никто не добился славы
Умереть дважды.

Жизнь - другое дело.
Красное вино
Льют в пустое тело,
Но каждому оно
Разное дано.

***


Радуйтесь! Кончилась буря!
Четверо - спасены,
Сорок других не вернулись
Из-под кипящей волны.

В колокол бей о спасенных!
А о погибших моли -
Друг, сосед и невеста -
Водоворот на мели!

Долгими будут рассказы
О чудном спасеньи зимой,
И спросит ребенок: "А сорок?
Они не вернутся домой?"

Тогда тишина воцарится,
И ляжет на лица свет;
Ребенок больше не спросит,
Но волны дадут ответ.

***


Узнать, как страдал он - уже награда;
Узнать, был ли кто-нибудь рядом,
Кому его взгляд последний отпущен,
Пока не застыть ему - в Райских кущах.

Узнать, был ли он терпелив - умер в плаче -
Скончался, как думал - или иначе -
Был ли тот день благоприятен,
Для смерти, бежавшей его объятий?

О чем он думал - о доме - о Боге,
О том, что скажут, узнав, что бремя
Людской природы с себя он сбросил
В такое время?

Желанья - имел ли он их?
Только бы вздох - чтоб могла я услышать -
Не был бы слишком тих.
И был ли он так же доверчив, доколе
Боли не стало слышно - в верховной воле?

И если он произнес - то чье имя?
Чье он выкрикнул первым?
А чье в конце перемолото было
Языком, тяжелым, как жернов?

Был ли испуган он - или спокоен?
Мог ли он думать
О том, что получится в сумме,
Когда любовь - что была - и которая будет,
Сольются пред вечностью - в людях.

***


Слишком поздно для человека,
Но рано для Бога
Спасать твою душу;
Лишь молитва - подмога.

Как хорошо на небе,
Сколько в лике Господнем
Тепла, когда он выходит
По-соседски - в исподнем!

***


Легко быть мотыльком,
Еще лучше - пчелой.
Но ты - существуя мельком -
Ни в ком.

Хорошо быть цветком -
Всякий бы предпочел
Его краткость
Вечности пчел.

Удовольствие вянуть -
Не требуя многого - вполне -
Это веление Богово - по мне.

Умереть - заглянуть хотя раз
В этот глаз, чей огромный зрачок
Замечает - сужаясь - сучок.

***


Здесь слишком кратки дни
И скудны ночи,
Чтобы могли они
Сосредоточить
Восторги, что здесь жить хотели,
Но не нашли приюта
И улетели.

***


Пусть Великие Воды спят.
В том, что Бездну они хранят,
Сомневаться не смей -
Ведь всемогущий Бог
Встать, чтобы стало ясней,
Мог бы с ней.

***


Я дважды скончаюсь, и перед концом
Глаза, чтоб еще посмотреть им,
Открою на миг: а вдруг меня смерть
Одарит чем-нибудь третьим,

Печальным, словно вторая жизнь.
Разлука - одна награда,
Что мы хотим получить от небес,
И все, что нам надо от ада.

***


Гордись моим сломанным сердцем, сломавший его,
Гордись моей болью, неведомой мне до того,

Гордись моей ночью, чью тьму погасил ты луной,
Смиреньем моим перед страстью твоей, но не мной,

Не полною чашей девичьих страданий и слез,
Которой ты мог бы хвалиться, хмельной, как Христос,

Раскрыв мне манящие новым мученьем объятия.
Смотри! Я краду у тебя распятье!


В переводах Л. Ситника http://www.netslova.ru/sitnik/dickinson.html

Фотографии разных лет с практикумов и семинаров