Анри Волохонский "Крушение очарований"

В серии  CD "Антология современной русской поэзии: Новая поэзия в контексте новой музыки" вышел новый компакт диск стихов русского поэта конца ХХ века Анри Волохонского.

Анри Волохонский - одна из самых интересных и в то же время самых загадочных фигур современной литературной сцены. Поэт, переводчик, знаток каббалы, автор толкований Апокалипсиса, трактатов о музыкальном строе и исследований симметрии атомных ядер и генетического кода, он держится в тени и сторонится (около)литературного круга. Так, на обращённую к писателям, поэтам и художникам анкету Константина Кузьминского, которая должна была приоткрыть «завесу тайн», Волохонский ответил: «Я просто не способен писать искреннюю правду  я вижу в этом одну фальшь, лишь преувеличенную попытками ее преодолевать. Пусть лучше говорят мои сочинения».

На изданном в данной серии диске сочинения Анри Волохонского говорят голосом самого поэта. И есть какая-то внутренняя правда в том, что диск этот выходит именно в Перми: ведь первым «официальным» изданием его стихов в России стала в 1994 году пермская книга «Анютины грядки». (С 1973 года Волохонский живет за границей).

Поскольку сам поэт в Россию ехать не собирается, нам остается только порадоваться тому, что его  по выражению Л. Фёдорова  «магический голос» ныне достиг российских любителей поэзии.   (Илья Кукуй)

Познакомиться со всем разнообразием творчества Волохонского, включающего поэзию, переводы с различных языков, прозу и даже каллиграфические произведения, можно на его страничке в "Митином Журнале".

Не удержавшись,  мы заимствуем их этого журнала замечательную, ироническую «Касыду министру культуры», написанную совместно с давним соавтором Волохонского, Алексеем Хвостенко.

***

Касыда Министру культуры

К тебе припадаем. Министр Культуры,
Поэзии, прозы и прочей скульптуры
Тебя умоляем. Искусства Глава,
О ты, среди прочих министров - халва!
К твоим башмакам мы склонясь приникаем
И дергаем их, и шнурками играем
Чтоб луны твоих ослепительных глаз
С неистовых высей блеснули на нас
И чтобы ушей твоих праведный рупор
Скользнул с одобреньем по нашему крупу
И самый наш вопль донесшись к тебе
Служил к поощрению в нашей судьбе.
Суть дела - в моленьи, в покорнейшей просьбе:
Коль тело в болезни - в душе тоже гвозди
И дело касается лишь наших тел -
Других мы к тебе не преследуем дел.
Но если по телу душа познается
То нам к сожаленью в начале придется
Забыв телеса пировать и плясать
Устройство и качество душ описать,
А как с незнакомцем беседовать тошно
То мы, твой вопрос исповедавши точно,
Намерены ниже себе посвятить
Смиренной Касыды покорную нить.
Нас - двое, мудрейших из ныне живущих
Мы в мире как нежные ландыши в гуще
Капусты кипящей в медлительных щах
Нас двое, как две незабудки борща
В бульонном отваре, покуда в нем свеклу
Не сварит стряпуха икнувши и екнув,


В сравненьи с капустой? Едва лишь едва
Ничтожный бесцветный почти что невидный
Под овощью преет экстракт безобидный.
Чтоб этой зловещей судьбы избежать
Сперва повторим, а потом продолжать
Мы будем. Итак, значит, двое мудрейших
Из смертных и в мудрости наипервейших
Собою являем мы истины склад
И каждый из нас как двуглавый Сократ.
Да что там Сократ! Если ветхая Парка
Сбив клеток замки с мудрецов зоопарка
Под Будду подложит хотя б Лао-цзы
(Чем дале к востоку тем крепче узы)
Да царь Соломон их давя обоюдно
Уместится в правое мерное блюдо
Где гениев киснет заздравная гроздь -
Единую только ресничинку брось
От наших бровей или искорку взора
На левую чашу - как полная вздора
Как полная пены пустых пузырей
Взлетит к небесам чаша та что правей.
Теперь тебе ясно, наш славный Министр
Что мы суть две мудростью полных канистр
Мы двое цистерн высших качеств ума
И ты познакомился с нами двумя.
Мы просто пинцет философии всякой
Двуострый ланцет всякой мысли двоякой
И там где зубрится науки пила,
Там мы будем бриться, там наша взяла!
К примеру: Что суть небеса и пространство?
И что означает вселенной убранство?
Зачем во звездах светоносная кладь
Раскинула в небе полночную гладь?
И что за министры в заоблачных тучах
Препятствуют падать светилам ползучим?
Ты только спроси нас, лишь молви вопрос -
Поднос из ответов получишь под нос.
Итак, уважаемый нами Министр,
Как видишь, наш ум в совершениях быстр
И остр как бритва и режет как нож
И шкуру без мяса и мясо без кож.
Да, шкуру любую из крепкого зверя.
Из птицы пернатой чтоб вытащить перья
Нам тоже придется не много корпеть:
Мы можем в мгновенье все это успеть.
Но впрочем в поспешности мало достоинств
Ведь в спешке погибло бесчисленно воинств
За нами ж имеется качество дел
И каждый из нас в том премного успел.
Рассмотрим в наглядности множество множеств
Высоких искусств и искусных художеств -
Во всех же последних что ценит народ
Мы вышли и выползли много вперед.
Стараньями нашими прежние чувства
Алмазом сверкают в оправе искусства
Что прежде валялось как сгнившая падь
То в наших делах расцветает опять
Да, мы садоводы, Мичурины слова
В котором искусства таится основа
Мы пальцы всех рук что срывают плоды
Мы ступни всех ног что вскопали сады
Но вместо отрав и полей удобрений
Нам служит талант наш и собственный гений
И в наших сердцах эта дивная кладь
Имеет родник не стремящийся вспять,
Прекрасный родник, словно кольца и звенья
Журчащий в поэмах венцом вдохновенья -
Хоть букву любую из строчки возьми
Увидишь как мудрости клад в ней возник.
Премудрый Министр глаголов и знаков!
В угодьях твоих приумножили злаков
Бесчисленно мы. Буди нам же хвала,
Прислуге ж твоей - пастила и халва.
Как сфера небес лишь усердьем Атланта
Не рухнет на землю - без наших талантов,
Без песен, что в муках творим мы вдвоем
Исчахнет весь мир как пустынь водоем
И в душах людей, о прекрасный Министр
Угаснут костры что возникли из искр
И углей горящих не сыщешь впотьмах -
Лишь злоба и зависть взгнездятся в умах.
Но слава нам, слава и всякая милость
В Министре Культуры на благо явилась
Отринуть он нас не посмеет и впредь
Чтоб было кому добродетель воспеть.
Не только мудры мы и блещем талантом.
Но нравственных свойств совершеннейшим бантом
Увенчана наша двойная душа:
Мы любим природу. Ах, как хороша
Природа! Мы любим и горы и реки
Мы любим леса и лесные просеки
Мы любим поля и мышей полевых
Поскольку не портят они зерновых
Посевов, и не повредив урожаю,
Свой род по норам веселясь продолжают.
Еще мы большие любители птиц:
Ворон, снегирей, всевозможных синиц
И к дятлам лесным уваженье питаем
И филина тоже дурным не считаем
Мы любим воробушка, любим орла
Клеста, трясогузку, чижа и щегла
Все это мы любим. А о насекомых -

О всяких клопах в шевелюре искомых
О разных жучках, о стрекозах и вшах
О тех у которых колени в ушах
Кузнеках то-есть, мы их разумеем,
Так мы против них ничего не имеем
Мы тоже их  любим как любят траву
Коровы, что грезят травой наяву.
Но мы не глупцы современного рода
Что все восклицая: "природа, природа!"
Природу лишь любят в ущерб городам.
Нет, есть города симпатичные нам.
То центры промышленного производства
Столица - тот центр, где сидит руководство
И разные центры своих областей.
А то - кишлаки по краям пропастей -
Все эти селенья - объекты симпатий,
А мы их субъекты, будь сказано кстати
Едва узреваем какой-нибудь вид
Мы вмиг ощущаем приливы любви
Затем разведя это нежное чувство
Мы честно его претворяем в искусство
Как выше доложено было тебе
Дабы ту любовь не держать при себе
А сделать народным ее достояньем:
Мы всех наделяем своим состояньем
Чтоб общество знало состав наших чувств -
Так служим мы делу культур и искусств.
Здесь нужно заметить. Министр, Министр
Что служим мы делу вполне бескорыстно
Не требуя пенсий, подарков, наград
Ни же гонораров и премий-зарплат.
В нас нет ни корысти ни лжи ни на скрупул
Ни зависти грана - мы истинный купол
Сверкающий тем, что отсутствуют в нем
Ложь, корысть и зависть и ночью и днем.
Мы служим Искусству, отнюдь не Маммоне
Искусству и Истине в общем бидоне
Мы втуне не прячем еду в чемодан
У нас круглый год, как сплошной Рамадан.
Не Гаргантюа и Пантагрюэля -
Примером себе утвердив Ариэля
Мы инеем сыты, пьянь! ветерком
Всю жизнь к совершенству летя прямиком.
А если ты хочешь достоинств поболе
То скромность свою усмирив поневоле
Отметим свой гостеприимственный нрав:
Мы гостя накормим салатом из трав
В котором салатные листья суть строфы
В котором играют в метафоры дрофы
Где в масле постится лихой ассонанс
И гость залоснится поевши у нас:
На нашем чудесном двуглавом Парнасе
Гость свят нам, как будто свеча в ананасе
И мы чистоплотны как будто енот
А честны - ну в точности как гугенот.
Хоть список всех наших достоинств и качеств
Могли б мы пополнить запасом чудачеств
Однако серьезный почтительный тон
Что нами был избран, препятствует в том.
Ну вот, наш культурный Министр, заметим
Что качество душ наших в правильном свете
Тебе описали. Но ты не успел
Намека увидеть на качество тел.
Устройства мы их описать не умели
Покуда душа беспокойная в теле
Имела с ним самую крепкую связь
Но мы, вырвав кол и порвав коновязь
Отправили душ наших малое стадо
Чтоб пели с трибун они всем на усладу
И крепче с тобою. Министр, слились
В экстазе с душой твоей крепче сплелись.
Надеемся, в нашем союзе ты третьим
Пребудешь как луч отовсюду заметен
Пребудешь как грач для грачиных семейств
Стремительный врач для целительных действ.
Но чтобы союз наш был слажен и прочен
Уверены в том мы, что прах между прочим
Для тройственных наших прекрасных затей
Нуждался бы в образ один. Для детей
В том был бы наглядный пример триединства
В телах же поэтому всякое свинство
Должны уличить мы: четыре руки
Из коих две нижних - две крепких ноги,
Одно из мудрейших устройств в нашем прахе.
Отсутствие крыльев отличьем от птахи
Нам служит хорошим. А ниже - рогов
У нас не найти как у коз и коров
И тщетна была бы любая попытка
Меж ног обнаружить намек на копыта
Тем самым спасаясь от града пинков
Отлично мы можем скакать без подков.
И плавать мы можем не скрыв свое тело
В чешуях как рыбы, и плаваем смело
Тогда как хвостов не имеем систем:
От рыб мы отличны и славимся тем.
Огромную пропасть в устройстве скелета
Имеем с жуками мы. В каждой примете
От них на отшибе стоим мы: паук
Имеет лишь восемь бездарнейших рук
А вот многоножка имеет их сорок
Но ей каждый палец как гривенник дорог
А наших десяток прекрасных фаланг
В себе заключают безмерный талант.
Нам пальцы помогут увидеть воочыо
Что в душах - лишь призрак невидимый ночью
Хоть души суть благо и вечный эфир
Но повара пальцы устроили пир.
Чудесно мы разнимся с хищною тварью
Что мясо сырым не едим мы, а жарим
И варим и парим на ужин и впрок
О чем и мечтать не посмел бы сурок
Который в дыре распустивши по нотам
Полощет леща по примеру енота
И там где медведи лишь жрут и блюют
Обед создадим мы из тысячи блюд.
Итак, не похожи телами на зверя
На рыбу, на птицу, на их подмастерье
Жука, на пиявку, живет что на дне
Мы, словом, различия видим одне
Со всей этой фауной. С флорой к тому же
Не можем сравнить мы себя не натужась.
Действительно, взять хоть ольху или клен
Что влагой небесной стоит упоен
И сотнями сучьев бахвально гордится
И дуплами белки, и гнездами птицы
А пуще всего похвалаяясь листом
И корнем что в землю свисает хвостом.
Да, к нашей великой беде и досаде
Не можем сравниться мы с этой усадьбой
Древесной столицей, предместьем купав
И трав деревенских у сточных канав.
И та лишь причина, что чин генерала
Еще не имеет вершина Урала
И ты, о Министр, не есть, скажем, боб
Дает нам надежду и шляпу на лоб.
Министр, именуя тебя генералом
Мы здесь сообщаем, что сходств с минералом
Иль с газом, как фтор или бром, его брат
С таким атмосферным явленьем как град.
Трясенье земли, изверженье вулкана
В себе не находим - не правда ли, странно
Что дух наш внутри зауряднейших форм
Витает вовне человеческих норм.
Весь вышеизложенный ряд аналогий
Из сферы ботаник, таких зоологии
Как химия или метеороло-
гия не имеет почти ничего
Подобного тел нашим скудным строеньям
Как Лоллобриджида с сосудостроеньем
Притом несомненно, что этот предмет
Не может быть нами немедля задет.
Заметь что тела наши крайне тщедушны
И душам подчас в них от этого душно
Случается так, что летает душа
А тело лежит никуда не спеша,
Иначе бывает - душа-то порхает
А путь пищеводный к хребту присыхает
И чает чего-то из низменных ед
Вэыскуя нутром угодить на обед.
Душа в упоеньи - проклятое в прахе
Елозится тело в дырявой рубахе
И в рваных штанах сам собой в магазин
Идем мы всем телом, что к счастью вблизи.
И тут мы. Министр, откровенно покаем-
ся, что мы отнюдь не кефир покупаем
Но тело движимо на низменный счет
Напиткам иным отдает предпочет -
Опять же не чаю, хоть чаем подчас мы
Смиряем волнения плоти двучастной,
И все же ей люб не фруктовый сироп
Хоть чахла она как подземный укроп,
Нет-нет, но колебля коленным суставом
Плоть лепится к более крепким составам
И алчет питья из воды огневой
И вот наконец обретает его,
Но не обязательно полной бутылкой -
Бывает что частью - и воем в затылке
Тогда не встречаем мы утренний свет
Но хуже - коль денег на выпивку нет,
Весь вечер телесная немощь томится:
Червь просит попить да дать нечем напиться.
Такие тела у нас. Светлый Министр!
Ты видишь, что путь наших тел каменист
Зазорен, тернист, неудобен и тяжек
Как будто костюм без подтяжек и пряжек
Мешком восседает на выспренний дух
Убогое тело у душ наших двух -
Так словно колет на скелете атлета
Иль строки без рифм в середине куплета.
Сравни свое тело. Министр благой,
С любою конечностью нашей - ногой
Или же рукой в соответственном члене
Хоть левом, хоть правом - куда бы влеченье
Наклонности или обычай иль нрав
Тебя ни клонили, но свой и наш прах
Когда сопоставишь по мере приличья
В комплекции вмиг обнаружишь различье
А раз обнаружишь, то сделаешь сам
Тот вывод, что надобен ветр парусам
И кликнешь и крикнешь: Какие стихии
Такие тела обрекли дистрофии?
И како гнездуясь почти что во труп
Взмывает их дух до зазвездных скорлуп?
А после подумаешь: Средство исправить
Имею. Останется только представить
Себе как вослед триединству души
Уж вздуются тела тройные шиши.
Когда бы ты нам уподобился видом
Телесно скача за духовным Майн Ридом
Весь мир словно главный его персонаж
Возмог б головами набить патронташ.
Два способа есть: иль тебе попытаться
Слегка похудеть или нам упитаться
На выбор тебе предлагаем любой
Заранее впрочем согласны с тобой.
Министр, у нас закрываются очи
Когда выплывая как солнце из ночи
Грядешь ты подошвою тучи толча
И свиту большую вослед волоча
Огромную свиту влача за собою:
Бредут литераторы дружной гурьбою
Художники, скульпторы громкой толпой
Хвалы распевая идут за тобой
Подобные звездам. Но эти светила
Подобны ночным незаметным светилам
Чей блеск затмевается солнца лучом:
Легко им блистать только в небе ночном.
Понятно чье именно где появленье
Способно одно просветить населенье -
Не нужно звезды, если есть в небесах
Светило дневное. И ты уже сам
Легко различаешь под солнечным светом
Что ночью чертимо безумным поэтом
Чему живописец нанес на холсты
Лишь око твое придает красоты
И все что творится в искусстве объемном
То тоже желает стать чадом приемным
Высокому блеску подобных очей
Дабы не иссякнуть как жидкий ручей
Который весною под зноем чрезмерным
Развеется в пар перестав достоверным
Ручьем в своем лоне стремиться к реке
И к морю, что спит с океаном в руке.
Ты тот океан, что ручьями приемля
Журчание рек и морями объемля
Любой элемент средоточия влаг
Являет собой средоточие благ
Ты солнце в себе единишь с океаном
Светила сияют в тебе безъизянно
С поверхности пар твоей к солнцу бежит
От солнца напротив твой луч дребезжит.
И так существуя, себе лишь довлея
Ты б вечностью правил, отнюдь не имея
Во внешних искусствах ни малой нужды
Но благ ты - и этим прославился ты.
За тот то тебя мы вдвоем восхваляем
В пыли твоих ног мы друг друга валяем
Дабы щедрых благ емкий ковш твоих рук
Швырнул нам немного внезапно и вдруг.

Довольно, Министр, пока, до свиданья
Прощай, только выполни наше желанье
Тебя похвалили мы тут, но учти -
Премудрый Министр не плюнет во щи
И борщ не смешает в кастрюле с помоем
Министр один, а нас все-таки двое.

Фотографии разных лет с практикумов и семинаров