А.И.Кузнецов "Богатые не плачут" (Текст, присланный одним из читателей нашего журнала)

Интересный текст, присланный одним из самых активных читателей нашего журнала.

А.И.Кузнецов

 

«Только то, что человек

сам с собой сделает ценно…»

Г.Флоровский

 

 

Богатые не плачут.

 

1.     Краткое предисловие.

 

Эти заметки суть доклад автора  на тему: «О некоторых возможностях по самостоятельному смысловому строительству» (исправленный текст которого содержится во второй части данной статьи), а также размышления по поводу некоторых критических замечаний, прозвучавших во время последовавшего диспута (набраны курсивом в первой части.)

Кому может быть полезна данная работа? Она представляет интерес для тех, кто взыскует смысл существования, кто пытается сделать собственное видение пригодным для других, не настаивая на нем,  кто может позволить себе не удовлетворяться чужими мыслями и привычными схемами рассуждений, предпочитая собственную, пусть и шероховатую мысль, чужой, отполированной и превратившейся от долгого употребления в догматическую погремушку или идеологическую дубинку.

Остальным, возможно, будет полезно изречение [1]: «… так как человеческий рассудок веками по-разному мечтал о бесчисленных предметах, то нет ничего легче, как ко всему новому подыскать нечто старое, несколько на него похожее».

 

 

2.     Первая часть.

 

Введение

 

Мы живем в новом мире. Старые ритуальные схемы, привычные субъекты действий, удобные способы понимания все больше ветшают, всё больше превращаются в лохмотья, в маскировку, через виртуальный туман которых все яснее проглядывается иная реальность. И дело не в том, что король голый, дело в том что практически отсутствует стратегическая долгосрочная смысловая перспектива в рамках большинства существующих проектов.

Но как выйти из зоны гипноза, создаваемого речитативами надоевших плоских проповедников, доносящимися из СМИ? Как распознать реальность, как ориентироваться среди обломков социальных, религиозных, технологических и иных конструкций? Как превратить кризис в источник динамики и хорошего настроения? Как сохранить человеческое измерение? Как сформировать или освоить новые формы жизнедеятельности?

Что же вызвало интерес и отклик участников диспута?

Первая претензия к докладу заключалась в том, что смысл нельзя конструировать, нельзя создать,, что нужно ограничиться смысловым ориентированием используя наработанный категориальный аппарат академических дисциплин, в той или иной степени разработавших тему смысла существования человека.  Ну что ж, давайте попробуем разобраться в существе дела, не претендуя на владение конечной истиной но и не принимая некритично посторонние высказывания. Данное возражение было бы совершенно непоколебимо, если бы существовала единая наука о человеке. Но её нет, а факты, как говорил классик, вещь упрямая. Второй факт заключается в том, что подавляющее большинство людей ведет малоосмысленное существование. Для сохранивших здравый смысл – это очевидно, а мнение остальных нет резона принимать в расчет. По поводу «незыблемости» разбиения научного знания на отдельные дисциплины и пользы меж и трансдисциплинарных исследований сказано столько, что добавить мне, пожалуй, нечего.

Далее, считается самоочевидным, что можно «развить» науку, превзойдя своих предшественников. Но я сомневаюсь, что продукт современного образования может превзойти гения древности или даже средневекового схоласта, более того, позвольте не согласиться, что даже профессионально подготовленный человек хорошо понимает все написанное в его сфере. Есть идеи, которые в мире способны понять единицы, увы. Подробнее на этом остановимся ниже, а сейчас давайте подумаем о том, на что можно рассчитывать в рамках отдельной науки.

Примем, что исходные положения науки достоверны. Что можно потребовать и что можно получить? Можно потребовать полной связности и непротиворечивости понятийного аппарата, а также целостности описания любого объекта, в рамках данной предметности. Но можно ли это получить? Скорее всего, нет, если подобное и имеет место, то как исключение, а не как правило. Это общеизвестный факт, но нас интересует другой момент. Чтобы точнее его охарактеризовать, рассмотрим «идеальный случай». Предположим, что есть некоторая наука, полностью разработанная одним человеком, безукоризненно построенная во всех отношениях. Предположим, данный человек умер. Та часть его учения, которая не зафиксирована в словах, а очевидно не все можно зафиксировать, например нельзя сохранить уникальное интонирование, позволяющее различать тонкие аспекты учения, есть невоспроизводимый контекст, и т.д. Из этого непреложно следует, что та сверхсубъектность, если она была присуща основателю науки, безвозвозвратно утрачена, уже не может оказать непосредственного влияния на тех, кто попытается работать в этой области. Претензии на прямую передачу проблематичны даже в традиционном контексте, что же говорить тогда об ученичестве в рамках современной науки.

На что же может рассчитывать тот, кого интересует данная наука, сама по себе, а не как средство карьеры, если таковой имеется? Если данная наука не может оказать влияние на исследователя как субъекта, то вопрос о смысле бессодержателен, если нет субъекта, то нет и смысла, а если нет смысла, то нет и науки, ибо нельзя помыслить бессмысленную науку, это, вероятно, какая-то иная форма активности. Устранение субъективности в восприятии сделанного другими нередко приводит к устранению исследователя как субъекта, но не тиражирование представляет интерес в рассматриваемой задаче и не об аннигиляции идет речь.

Что же, тем не менее, можно предпринять, если предмет заинтересовал, а прямого доступа к источнику нет? Полезным, в данном отношении, представляется метод субъективной эклектики. С формальной стороны он напоминает прием, применяемый при воспитании маленьких детей. Ребенка помещают в комнату, куда приносят массу игрушек, а потом покупают ему только те, которые он выбрал, не досаждая ему вопросами о причине выбора, не критикуя его и не навязывая те игрушки, в которые сами «взрослые» не наигрались. Подобно этому из всей массы фактов, концепций, моделей и прочего инструментария выбранной научной области исследователь берет только те, на которые он откликнулся, которые смог промаркировать. Но в отличие от маленького ребенка он фиксирует критерий маркировки, фиксирует модальность выбора(достоверно, несомненно, приемлемо в качестве гипотезы, неверно, сомнительно и т.д.), создавая возможность разделения отобранных «узловых элементов» на кластеры или классы, с целью обнаружения субъекта действия и гарантируя, в определенной степени, необходимую связность и качественную сложность. Весь остальной материал остается,  как есть. На основе этих ключевых элементов он «строит» (конструирует) некий протообъект, формируя новый каркас по тому или иному принципу, который может быть послужить исходной точкой следующего шага, в чем бы он не состоял. Поэтому тезис о невозможности конструирования смысла принят быть не может. Таким образом, мы можем использовать сознательную «инфантилизацию» как способ преодоления собственной интеллектуальной ригидности, оставляя без внимания бессознательную или конъюнктурной интеллектуальную «олигофрению» тех «специалистов», кому она свойственна, но и одновременно не обращая внимание на их мнения, до тех пор, конечно, пока они сами не примут решения покинуть «обезьянник» или не будут вытолкнуты из него внешними обстоятельствами. Так же не могут приниматься в расчет работы тех самодеятельных авторов, которые уверены что они - единственный источник истины, полагая, что все остальные обязаны думать так же, как и они. Несомненно, они стоят намного выше, чем те, кто побоялся выйти за границы чужого, возможно, есть и рациональное зерно в том, что они открыли, но с выбранной точки зрения любое, даже ценное открытие в науке, не приводящее к росту степени субъектности автора яйца выеденного не стоит. Может быть огонь выправит засохшую ветку?

Конечно, конструирование смысла порождает  массу других проблем: где взять  материал для связи между фрагментами, какие принципы конструирования допустимы, а какие нет, какой инструментарий подойдет для «обработки грубого продукта», как действовать вне рамок «механической достоверности» и т.д. Но это вопросы скорее технические, чем принципиальные, они не исключают трудностей, но делают возможным сотрудничество на основе качественного неравенства.

Чтобы подвести черту под этим разделом, позвольте привести одну суфийскую притчу. «Одного огнепоклонника спросили, почему он не принимает ислам? Он ответил: «Быть таким как Баязид[1] у меня не хватает смелости, а быть такими как вы, у меня нет желания».

Тем не менее, вовсе не предлагается отказаться от возможности смыслотворчества, связанной с возвратом к традиции, к основам культуры, к классической философии. Традиционное пространство имеет большее число измерений, более качественно чем «новостройки» технологического модерна. Но проблема заключается в том, что всё имевшее место быть в прошлом несет с собой социальную и смысловую архаику, не всегда уместную в современном контексте, обуславливает необходимостью следовать за научным руководителем, гуру, мастером, священником. Это хорошая перспектива, для кого-то единственная, до какой-то степени это полезно, но не для всех, и не на всегда. Вопрос в том, как не превратиться в камень на шее милосердного человека? Как самому стать источником смысла и света или хотя бы получить максимум пользы от контакта с реальностью, как использовать свой шанс, заключенный в известном тезисе: «Бог не спросит тебя, почему Ты не был Моисеем или Иисусом. Бог спросит тебя, почему Ты не был самим собой.»

Но всё же вернемся еще раз к тому, что можно и должно требовать от претендующих на право активности в определенной науке. От них можно и должно потребовать филигранного владения всем инструментарием данной научной области, точной формулировки возникших проблем и противоречий. Как раз последние и могут служить «ключевыми элементами» для конструирования смыслового макета, как исходной позиции топологического апгрейда, с непременной фиксацией технологии конструирования. Внутри выбранной области не может быть никакого «виртуального тумана», не допустимы «мантры» общих мест, не выявленных или необоснованных предположений, кочующих из одной работы в другую, с помощью которых пытаются «призвать истину». Единственная ценность подобных универсальных иллюзий в том, что они позволяют подремать во время чтения фолиантов. Логика вывода должна быть безукоризненной и полностью соответствовать и цели вывода и природе объекта, отраженного в предмете, недопустима подмена логического вывода ритуальной практикой механического применения отработанных парадигм. Подробнее на этом остановимся ниже, здесь лишь заметим, что полученная таким образом область должна быть целостной, но не может претендовать ни на полноту описания действительности, ни на универсальную значимость выводов. Более того, «догматическая полировка» внешней границы области, с удалением неприемлемых «ответвлений» не пожелание, а непременное требование к вышколенности.

Может возникнуть вопрос: «А какова ценность предлагаемой титанической технической работы?». Безусловная ценность – это выработка привычки к аккуратному использованию научного аппарата, интеллектуальные мышцы требуют тренировки. Во-вторых, занятие наукой должно быть ценностью, а не целью. В-третьих, способность не принимать некритически предлагаемый материал в настоящее время одно из необходимых, хотя и не достаточное условие для обеспечения ясности сознания. Все эти соображения важны, но в рамках предлагаемого подхода не это главное.  Когда с помощью метода топологического апгрейда, или иного подходящего инструмента выделен «вчерне» объект, то его опредмечивание невозможно без связного и отработанного научного аппарата. Некоторые тонкие различения нельзя провести, не имея в тезаурусе подходящих терминов и схем, без чего нельзя никого обучить чему-нибудь толком, да и самому что-то понять проблематично..

На вопрос, касавшийся необходимости введения нового термина, в котором якобы не нуждается «идеальный» научный аппарат я уже частично ответил. Дополнительное же соображение заключается в том, что использование отработанной терминологии немедленно включает связанные с ней механизмы смыслополагания, что с одной стороны делает невозможным, для самого человека их отрефлексировать и качественно изменить внутреннее пространство, а с другой  практически полностью исключает возможность обнаружения или конструирования иного смысла. Кроме этого, исследование кладбища смысловых парадигм может представлять интерес как предмет самостоятельного исследования.

Теперь, я думаю,  позволительно спросить уважаемых оппонентов: «Если все вопросы, связанные со смыслом решены, откуда тогда кризис, откуда тогда такое ощущение бессмысленности? Почему столь бестолково ведут себя «вожди человечества», демонстрируя свои далеко не блестящие качества? Почему в действиях субъектов, претендующих на знание смысла жизни и способности указывать другим долговременные цели, столько суеты и желания самоутверждения? Почему для современных руководителей увеличивается значение имиджа, почему виртуальная компонента иногда не просто заслоняет персону, а заменяет её? Почему не уменьшается расхождение слов и дел топ-менеджеров, процветает цинизм в отношении «социального планктона»? Если все смыслы человеческого бытия исчерпаны, фиксированы, известны, то есть ли смысл в продолжении существования человечества как такового, и в чем этот смысл, и для кого он есть? Ни на один вопрос защитники догматического дремотного болота, скорее всего ответить не смогут. Так что позвольте мне считать, до получения удовлетворительных ответов, на что мало надежды, что не всё в порядке в датском королевстве, да и потом, еще раз подчеркну, что не только никому не навязываю предложенной проблематики, но и даже советую держаться от нее подальше, чтобы не потерять «смысловую невинность».

Но это только одна сторона дела. Вторая заключается в том, что для человека все же рискнувшего ступить на этот путь светом на нем являются не чьи либо слова, а поиск собственного смысла как ценность, способность опереться на самого себя. Как мудро подметил один из слушателей, пытавшийся поднять философский уровень присутствующих на диспуте, что еще древние призывали: «Познай себя», и этот лозунг не стал со временем менее актуальным.  Больший интерес представляет иной вопрос: «Есть ли еще основания, побудившие меня к тому, чтобы ввести новый термин?». Одно из них заключается в том, и это отметил другой участник диспута, что многие привычные термины утратили связь с предметом, (добавлю от себя что и предмет далеко не всегда соответствует объекту или свойства связей между ними нередко исключают возможность использования привычных терминов) и следовательно не могут быть полезны для обсуждения проблемы смысла. Второе неотъемлемо от существа предлагаемого подхода, в рамках которого нет непригодного опыта, опыт случаен, если  нет подходящего инструмента, недостаточна степень субъектности или просто еще не пришло время его для использования в смысловом строительстве. Третья причина заключается в том, что компьютеры стали частью пейзажа современного мира и вряд ли собираются исчезнуть, а вот владение сложным категориальным аппаратом, в области науки, философии или методологии встречается всё реже, и далеко не все молодые люди, даже имея профильную подготовку могут им пользоваться, зачем же затруднять для них возможность описания интересной задачи на знакомом языке. Можно привести еще несколько причин, часть из которых будет понятна позднее, но самая основная заключается в том, что задача выработки смысла неразрывно связана с созданием нового языка и изменением функционирования существующих. Так что придется мириться с подобным "словесным новоделом", по крайней мере, до тех пор, пока новый язык не появится.

Теперь позвольте отметить еще один момент. Следующее критическое замечание, состояло в том, что отсутствует предмет. Так как замечание характерное, давайте его разберем. Во-первых, если замечание касается наличия общезначимой формулировки смысла в современном мире, то с этим нельзя не согласиться, вопросы о том, может ли существовать общезначимая формулировка смысла для всех людей и в каком случае она может появиться или стать таковой для группы людей пока опустим. Во-вторых, из существа подхода, предложенного автором следует, что вначале появляется (обнаруживается) объект, а уже потом формируется его описание, проявляется предмет, а не наоборот. Как раз представление человека, что он знаком с объектом, что он заранее знает форму, в которой он хочет получить желаемое, в данном случае источник смысла является, и с традиционной и с научной точки зрения препятствием для получения желаемого. Более того, создатель логотерапии, отмечает, что желание что-либо получить, само по себе мешает человеку получить нужный предмет, не говоря уже о наличии подобного методологического требования в восточных религиозно-философских системах. Буддизм в этом идет еще дальше, признавая желание источником человеческого невежества. Кстати у Франкла есть мысль, которая вполне созвучна предлагаемому подходу[2]. «Смысл нельзя дать, его нужно найти. Процесс нахождения смысла подобен восприятию гештальта». Специфичность задачи поиска смысла обременена еще одной сложностью - все, что я хочу выделить, как объект, должно быть отделено от субъекта: во внутренней реальности изменяется самость, во внешней целиком меняется восприятие, уж больно мудрено предполагать, что, не изменив себя можно найти новый смысловой ход или просвет. Так что скорее это не отсутствие предмета, а отсутствие объекта, возможно и следствие инерции догматической или аксиоматической познавательной парадигмы. Но это уже дело личного вкуса, одному удобнее бегать  с пустым ведром, ожидая дождя, а другому интересней искать источник воды. В-третьих, основным моим желанием было не «всучить» своё понимание и описание «как оно есть на самом деле», а рассказать, как можно получить каждому из присутствующих собственный смысл или узнать это от других..

О некоторых возможностях по самостоятельному смысловому строительству, исходящих из традиционной глубины и дающих шанс качественного использования и философско-религиозного и культурного наследия и технологического модерна с опорой на собственную реальность пойдет речь. Ниже дано описание двух  возможных подходов к решению поставленной задачи: один авторский, на основе методов искусственного интеллекта, другой из исторического наследия[2], но от этого ничуть не менее ценный.

 

 

3.     ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

 

«О некоторых возможностях по самостоятельному смысловому строительству»[3]

 

«Вы должны подготовиться к преображению,

в котором не будет ничего из того, к чему вы

привыкли.. Если вы не останетесь в сфере при-

тяжения того немного, с чем вы хорошо знакомы,

то переход сделает вас просто ничтожеством».[4]

Аль Газали

 

В настоящее время привычные персоналии: государства, церкви, научные и учебные институты практически перестали вырабатывать стратегическую смысловую субстанцию, отказались от долгосрочных целей и перешли в основном на уровень оперативного обслуживания текущих проблем, но инерция восприятия означенных предметов, как источников смысла осталась. Есть правда точка зрения, что глобальные игроки не только не производят общезначимые смыслы, но и разрушают то, что есть, ведут себя как заправские хищники. Не отрицая законность подобных предположений, хотелось бы получше разобраться в характере претензий.

Например, сейчас нередко можно слышать критику в адрес российского руководства, эта критика не затихает последние 25 лет, сменив собой ропот в отношении качества советской перспективы. В чем видится корень проблемы? Если отстраниться от привходящих обстоятельств, субъективных предпочтений и конъюнктурных комментариев, то можно сказать что беспокойство вызывает как раз отсутствие долгосрочных планов и прогнозов для населения России. Создается впечатление, что после развала СССР территория перестала представлять ценность,  население – значимый ресурс, а раздел территории страны, заинтересованными субъектами - это вопрос не принципа и не времени, а лишь согласования схем раздела и управления. Этой проблеме я надеюсь посвятить отдельную работу, здесь же лишь отмечу, что виртуальная маскировка характера активности бюрократического сословья ограничивается, в последние годы, кабинетной комбинаторикой, стирающей номинал действующих лиц и делающих их неразличимыми и неузнаваемыми. Однако скрыть отсутствие значимого самостоятельного стратегического субъекта российской политики, используя в качестве ресурса виртуальных декораций инерцию восприятия России её населением как страны имеющей индустриальную перспективу, похоже, не удается, но дополнительные декорации усложняют ориентирование в социально-экономическом пейзаже постсоветского фрагмента и без этого искаженного суперпозицией реализаций посторонних проектов, заложенных в основание  схем внешнего управления страной. Эта морока предъявляет дополнительные требования к степени субъектности и уровню подготовки интеллектуальной элиты, делая проблематичным  существование её различных групп в настоящем и её востребованность со стороны властной группировки  этой страны в будущем. А как дела в настоящем с уровнем интеллектуальной продукции?

Качество рекомендаций большинства «штатных экспертов» руководству привычных властных субъектов можно проиллюстрировать на следующем примере. Представьте себе, что в такси сел беспокойный пассажир и начал убеждать водителя, что конструкция автомобиля плоха, надо модернизировать двигатель, увеличить бензобак в два раза, переделать автомобиль в паровоз и т.д. Если водитель потеряет голову, отпустит на ходу руль, и начнет выполнять пожелания пассажира, не имея инструмента и необходимых знаний, то они оба приедут в канаву или в столб. Но проблема имеет и другое измерение. Общеизвестен факт, что система управления, реализующая мгновенную коррекцию отклонений параметров системы от номинальных, не только вызывает увеличение их разброса, но и может привести к разрушению системы. Проще говоря, управление системой в режиме пожарной команды гарантирует в среднесрочной перспективе её разрушение. Забрезживший на горизонте территориальный раздел страны, с изменением или без физических границ, превращает возможность самостоятельного смыслового строительства в необходимость для немногих кто способен, хотя бы потенциально, взять на себя ответственность и как сказал поэт «не падать, не блевать и не ругаться».

Означает ли это, что привычные политические субъекты лишены возможности реабилитации? Нет не значит,  но рассмотрение таких сложных вопросов выходит за границы задачи, представляющей непосредственный интерес. Поэтому позвольте перейти к теме, предварив её цитатой:

«И если кто-нибудь покидает этот мир, не видя собственного мира, то мир тот подобно непрочитанной веде или несделанному деянию, не приносит ему пользы. И если даже не знающий этого, делает великое и благое деяние, то оно гибнет под конец»[3].

Начнем с названия подхода, что значит  топологический апгрейд? Что такое ?????? В переводе с греческого это - место, страна, местность. ????? здесь понимается как  разум, учение. Что такое upgrade? Это технический термин, обозначающий модернизацию аппаратной части компьютера, с заменой ключевых узлов, иногда он используется и для обозначения пакета изменений, улучшения, обновления, перехода к новой версии программы. В общем, как мне кажется, значение термина контурно определено, что для начала вполне достаточно. Участникам обсуждения раздали несколько рисунков, которые надеюсь, облегчат понимание.

Тема обозначена как конструирование смысла. Рассмотрим, для начала, в самом общем виде происхождение некоторых привычных механизмов выработки смысла. Откуда они берутся и для чего созданы? Большая их часть возникает в процессе социализации – обучения, воспитания, образования. Что же является в данном случае целью, что является целью социализации? Целью является изготовления социобиологических частей для существующих социальных машин и механизмов. Если общество стабильно, то подобное тиражирование вполне адекватно. Если общество стабильно, то время «изготовления» запчасти меньше чем время существования социального механизма или организма, например, социальная структура существует 100 лет, а цикл социализации составляет 20 лет. Но так ли это сейчас? Нет, это не так. Мы живем в обстановке финансового и социально-экономического кризиса, но за этим кризисом проглядывается и нечто иное. Можно сказать, что корни кризиса глубже, чем просто неприятности с финансами. Есть определенные основания полагать, что мы можем столкнуться, в ближайшее время не только  со сменой привычных представлений, но и с проявлением во внешнем мире, новых субъектов деятельности, до поры до времени маскирующихся в привычном пейзаже.

Но есть ли что-нибудь у нас в запасе, за рамками социальных прописей, кроме набора освоенных ролей, на полях? Можем ли мы существовать вне привычных представлений?

Чтобы придать разговору конкретность посмотрим на рисунок 1.

 

 

На разрезе представлено три слоя. Самый верхний,  обозначенный І, - это слой социальной формовки, то, что обычно называется социальным программированием, социальным кодированием, место, где мы обычно обитаем, размышляя о наших заботах. Но что такое поверхность слоя І? В нашем случае она представляет собой отпечаток социальной матрицы, фиксирующей способ нашего видения мира, фиксирующей рассудочную очевидность. Мы эту поверхность получили готовой в том возрасте, когда у нас еще или уже не было критического восприятия «руководящих указаний». Хорошее зрительное представление этого процесса может дать традиционная технология изготовления печатных пряников. На слой песочного теста накладывают доску с узором – один удар и очередной крендель[5] готов. Только узкая кромка по краю и представляет из себя один из немногих резервов существования субъектности, качество содержимого маргиналий  проявляясь в момент кризиса, во многом определяет возможности выхода из него.

Глубже (слой ІІ) находится то, что археологи вежливо называют культурным слоем. По существу это куча мусора, деформированная при социализации, это область механической культуры. Этот объем заполнен фрагментами рухнувших конструкций, здесь черпают своё «вдохновение» модные писатели. Точную оценку качеству содержимого слоя ІІ дал Г. Флоровский: «Понимание человеческой души как автономного микрокосма с неизбежной последовательностью ведет к отрицанию культуры как коллективного творчества и истории как «дурной бесконечности.» …. Либо смысл истории человечества, либо смысл жизни человека. Tertium non datur!» [4].

На более глубоком уровне (слой ІІІ) обозначен внутренний рельеф. Если убрать социальное обременение первого слоя и преодолеть культурную инерцию второго слоя, то можно обнаружить слой ІІІ. Это то, что не фальсифицируемо, это область уникальности, это то, что мы есть на самом деле, это то место, куда мы попадаем в моменты контакта с реальностью. О чем следует сказать, так это о том, что качество будущего и его вариантность существенно зависит от качеств субъекта, его структуры, уровня субъектности  человека или группы людей.

Что нас сейчас интересует в этой картинке? Непосредственный интерес представляют места обозначенные стрелками, где наши более глубокие слои выходят на поверхность. Как правило, их выход есть следствие эмоционального взлета, сильного переживания, яркого впечатления, наверняка большинство сидящих здесь переживали такие моменты или они слышали о них. Это не обязательно горячие эмоции или вдохновение, это могут быть периоды трагического восприятия мира, холод одиночества и беспросветности. Я не нашел статистики по России, но по отношению к взрослому населению США утверждается что 60%  людей в течении жизни хотя бы раз имели с этим слоем контакт, испытывали переживание выходящее за рамки привычного опыта. В России, я думаю, цифры близки по величине.

Что мы можем сказать о слое ІІІ? Как раз его характеристики определяют качественное различие между людьми. Для одного это геологические пласты, для другого стратифицированная область высокой культуры, для третьего область древних мифов и т.д. Но это не область теории, это область практики, это область опыта, потенциального или актуального. В конечном итоге в зависимости от того, в каком слое мы находимся, для нас изменяется область очевидного, возникает или исчезает возможность судьбы.

Но вернемся к нашей теме. Вопрос можно сформулировать так – а подходят ли механизмы социального формирования или механизмы культурного наследования для обнаружения и установления постоянной связи со слоем ІІІ, или хотя бы со слоем ІІ, а если не подходят, то какие подойдут. Какой же подход, какой методы могут быть полезны? Механизмы социального формирования могут лишь случайно затронуть слой ІІІ, что приведет либо к повреждению социальной матрицы, либо к социальному браку – отбросу человека в маргинальную область. Культурное наследование дает больше возможностей, но и оно, как правило, ведет лишь к культурной замкнутости, культурно-национальной спесивости, т.к. включается механизм культурной инерции, имитирующий «древность», непреходящую ценность, избранность и т.д. Итак, общий вывод – оба типа механизмов не подходят для поставленной задачи, нужен другой инструмент. Надежду дает то обстоятельство, что каким бы слоем мусора не засыпало внутренний рельеф, он может проявиться даже на уровне формы слоя І, хотя чаще встречается противоположный случай. Эта обстоятельство отражается в том факте,  что люди знающие много, имеющие большой объем информации часто менее разумны, чем обычные граждане, причем разумность их падает как со временем и так и с увеличением информированности. Но все же о методе.  Посмотрим на рисунок ІІ. Мы видим на нем забор из штакетника, с просветами.

 

 

За забором находится некоторый объект, неподвижный или движущийся. Но сам объект целиком не виден, мы видим лишь его фрагменты, мы даже не знаем это фрагменты одного объекта или нескольких. Задача заключается в том, чтобы узнать, что за объект виден за забором. Люди искушенные сразу поймут, что это задача из области искусственного интеллекта - распознавания образов (Pattern recognition). Иногда мы знаем, из какого класса объект, иногда не знаем, иногда имеем набор классификационных признаков, иногда нет, иногда параметры количественные, иногда часть или все из них качественные и т.д. Это может быть коза, это может быть собака, это может быть корова, это может быть шкаф и т.д. Очень важно, что это не задача формирования, это задача вычленения образа, здесь мы имеем дело с задачей синтеза по неполным данным, мы ничего не загоняем в «формат», не категорируем по-живому. И в поддержку этого, казалось бы, насквозь технологического подхода звучит голос сидящего на берегу реки философа, который жил ничего не зная о распознавании образов: «Я вижу вдали что-то похожее на туман; потом впечатление  проясняется, и я отчетливо воспринимаю какой-то дымок. Но вот дымок казавшийся сначала неподвижным начинает приближаться, следуя извивам реки… И вдруг мне окончательно становится ясным несомненный смысл всего воспринимаемого, смысл превращающий весь хаос моих восприятий во единую целостную картину. Это- пароход… Я нашел нечто, общее искомое моих мыслей, которое ими предполагается….»[5]

В чем с этой точки зрения этой модели люди могут различаться между собой? У кого-то прямой забор, у кого-то наклонный, кто-то знает, что за живность шныряет за забором, знает собственное хозяйство, кто-то нет, у кого-то забор из штакетника, у какого-нибудь украинского мурзилки – это  плетень и т.д. Кто что приобрел в процессе социализации, какой материал нашел для забора – за тем и живет, человек массового общества живет за сплошным забором, иногда с охраной – ведет беспросветную жизнь. Однако просветами могут быть не только выходы слоя ІІІ на поверхность, это не только фрагменты внутреннего рельефа, эта метафора содержит и  глубокий смысл. Я давно читал одну работу, в которой утверждалось, что человеческое сознание дискретно, что мы видим просветы 50000 раз в секунду, что именно эта частота 50 килогерц и делает мир плотным. Это представление, с одной стороны, уводит в область ядерной физики и физики элементарных частиц, делает возможной модель содержимого человеческого сознания в виде суперпозиции полей, наличия потенциальных барьеров и т.д., , а с другой стороны актуализирует сложнейшие философские системы, утверждающие иллюзорность мира. Традиционно считается, что препятствием для восприятия текучести Мира, изначального Света является грубость обычного сознания, наличие сильной инерции обыденных восприятий и ментальных привычек. В рамках доклада мы остановиться более подробно на этом не сможем, да в этом и нет необходимости, соответствующий материал найти нетрудно.

Как же нам избавиться от социальной предопределенности, как нам прорваться вглубь? Когда общество стабильно, это сделать крайне сложно. Но в момент кризиса вероятность «тектонического разлома» увеличивается, несовпадение картины мира и привычного его описания может создать необходимое напряжение, требуемую разность потенциалов. Да и характер и глубина деструктивных явлений в настоящее время делает подобный прорыв необходимым условием сохранения человека как вида. Даже если правы те, кто считает, что подавляющее большинство людей неспособно к деятельности подобного рода, в конечном итоге важно не это, здесь количество не переходит в качество, здесь качество определяет структуру и будущее количества. Это лишь потенция, а как превратить её в действительность?

Одним из полезных, в этом отношении, представлением является предлагаемое некоторыми специалистами «векторное описание». Большинству присутствующих оно конечно знакомо, в той или иной форме, поэтому коснемся этого материала лишь в том, как оно влияет на использование уже имеющегося опыта. Как уже отмечалось выше, с точки зрения предложенного подхода нет случайного опыта, как нет и случайности в выборе профессиональной области. Такая случайность есть лишь для того субъекта, и то лишь до того момента, пока он не докопался до корней собственной системы принятия решений, остальное суть объект статистики, нас же интересует субъект.  Крайняя важность необходимости использования накопленного опыта, подтверждается и высказыванием, приписываемым аль-Газали, уже приведенным в качестве эпиграфа ко второй части этого текста, фрагмент которого невредно воспроизвести еще раз[6]: «Если вы не останетесь в сфере притяжения того немного, с чем вы хорошо знакомы, то переход сделает вас просто ничтожеством».

Пусть мы имеем какой-то способ описания действительности, на основе которого получили первое описание поверхности слоя І. Любой образованный человек знает какой-то сложный предмет подробно:  животное, техническую систему, раздел философии, область науки и т.п. Но в отличии от обычного подхода мы не фиксируемся на этом шаге, мы переходим к следующему методу, дающиму иное описание, затем к третьему, четвертому и т.д.,  получая таким образом совокупность описаний, каждое из которых можно представить как проекцию вектора на одну из плоскостей в пространстве описаний. Если субъект представляет группу – тем лучше, правда появляются проблемы качества групповой синергии, планирования процесса и т.п.

Здесь важно то, что преодоление ситуации «форматирования» - религиозного, идеологического, культурного или иного является и групповой и индивидуальной задачей, через актуализацию проблемы ответственности. Это может быть проиллюстрировано следующей притчей. «Суфийский шейх заставлял своих последователей есть свинину. Один из них не выдержал и спросил: «Учитель, но Коран запрещает нам свинину. Зачем ты нас заставляешь есть мясо нечистого животного?» На что получил ответ. Это единственный способ для вас обнаружить своё невежество». Юмор ситуации заключается еще и в том, что свинья - символ невежества в буддизме. Однако, иногда связанная с местом рождения привычка есть свинину мешает последователю удержаться рядом с наставником.

Что же мы можем получить в результате «векторного описания»? Если мы и не разломаем таким способом ледяную корку слоя І, то хотя бы можем её обнаружить, распознать, т.к. каждое описание задает свою собственную поверхность. По крайней мере, мы будем избавлены от необходимости подыскивать оправдание своим действиям. Если же ледяная корка разломится, то мы обретем контакт если и не со слоем ІІІ, то хотя бы со слоем культурного мусора, слоем ІІ, что при условии наличия археологического призвания, дает возможность начать работу с этого места, а не коптить небо, возжигая фимиам собственной глупости на мусорном полигоне единственно верного учения.

Может возникнуть законный вопрос: «А как в данном случае связано внешнее и внутреннее?», ведь речь шла в основном, о внутренней реальности субъекта. Одну из связок обеспечивает изменение восприятия, другую можно получить через метод, более того одно усиливает другое. Актуальность подобного подхода особенно очевидна в обстановке кризиса. Мы ведь и во внешней реальности не всегда хорошо видим, даже лучше сказать что скорее предполагаем чем различаем новые субъекты действия, новые схемы деятельности. Мы можем заметить, например, что члены национальных правительств, в том числе России и США нередко предпринимают действия явно идущие не на пользу их странам. Т.к. статья не носит сатирический характер, то я не буду приводить тексты оправданий. Но кто новый субъект, кому оно идет на пользу? Здесь явно недостаточно призыва искать не людей, а интересы. Еще забавнее ситуация, для тех кто в нее не вовлечен, когда, заставляя публику рассматривать призрак привычного пейзажа, не всегда различимый режиссер неожиданно обнаруживает истинный замысел в ситуации безнадежно упущенного времени и непривычного качества целевой ситуации. Её необходимым атрибутом нередко становится не стабильность и равновесие интересов сторон, а перманентный хаос. Классический пример – Косово. Сложности с адекватным восприятием и описанием современного мира имеют место не только у обычного гражданина, в них нередко бывает погружен вполне квалифицированный персонаж, в чем я в очередной раз убедился, побывав на  лекции одного российского специалиста по государственному строительству в компании некоторых людей, присутствующих здесь. Ссылаясь на Макса Вебера, этот ученый, рассказывая аудитории о результатах применения его (Макса Вебера) функциональной модели, на основе которых он сделал вывод об отсутствии перспектив либерального пути развития у Российского государства и раздвоении субъекта государственного строительства. Но разве функциональное описание позволяет обнаружить субъект? Разве может раздвоиться то, чего нет? Если ты не распознал субъект, то как можно выносить суждения о его качествах? Если субъект - виртуальный муляж, то о нем можно сказать все что угодно. В любом случае одного описания было явно недостаточно, что могла бы заметить даже вполне демократично настроенная блондинка.

Предложенный подход позволяет заметить, что Россия соскользнула от модели осажденной крепости (СССР) к модели укрепленного концлагеря (постсовременность); следовательно нет вопроса о том, почему разрушается армия и усиливается охрана, следовательно нет вопроса о будущем науки и образования, следовательно оправдан вахтовый способ работы правительства, тогда понятно откуда такое количество лижуще-сосущих паразитов, не вызывающих приязни у европейских соседей. Но значит ли это, что нет выхода? Нет, не значит. Это означает лишь неадекватность плоского описания ситуации на основе одной лишь модели, породившую иллюзию безысходности. Кроме того, не следует к дочеловеческим формам существования, применять антропоподобные модели, а потом возмущаться увеличением виртуальной компоненты большинства формальных лидеров. Ведь мы не знаем, видят ли мухи людей, и какие гипотезы они используют, в качестве априорных истин, рассуждая  о назначении «царя природы» в мушином мире. Да и потом никто не заставляет человека превращаться в ….

В рамках предложенного подхода необходимым условием понимания внешнего мира является степень развития субъекта, степень понимания самого себя. С этой точки зрения, либеральный путь не только не исчерпал себя в России, но даже еще и не начинался. Субъект начинается там, где имеется долгосрочное стратегическое планирование. В частности нельзя хорошо освоить мыслительную парадигму не применив её в себе и к себе.

Но вернемся к нашему предмету и рассмотрим еще одну модель, которая может быть полезной для понимания. Основу её составляет компьютер, внедрившийся в нашу жизнь, похоже, всерьез и надолго. Посмотрите на рис.4. На нем схематично изображены этапы процесса модернизации персональных компьютеров

 

 

В верхнем левом углу рис.4 изображен компьютер одного из первых поколений. Что он из себя представлял? Верхняя часть – это программное обеспечение (Software), то, что на сленге называют СОФТ, и нижняя часть аппаратное обеспечение (Hardware), «железо», собственно сам компьютер, (корпус, блок питания, материнская карта, приводы, и т.д.). Здесь что важно. Команды, генерируемые программой, СОФТом, практически напрямую выполнялись аппаратурой. Этим обеспечивалось определенное соответствие между структурой программы и архитектурой компьютера. До какого-то момента это устраивало и мозги, и тело, и программу и аппаратуру. Но возникла другая проблема. Разные производители делали разные компьютеры, нужно было для каждого вида компьютеров производить свои программы. А нельзя ли сделать так, чтобы СОФТ (сознание) не замечало разницу между разными компьютерами? И появилась идея встроить виртуальную машину «между» между головой и телом, между программой и железом, фактически их разрезав. Получилось очень удобно: производители программ практически ничего не должны были знать о том, как реализована аппаратная часть,  а производителям «железа» дела не было до программ. И возникла новая проблема – «виртуальные ножницы» отрезали голову от туловища. Программа перестала иметь прямой доступ к физической реальности, а стала «общаться» с виртуальной машиной. С другой стороны, тело перестало иметь доступ к уму, оно уже не может дать команду уму, что что-то не в порядке. Но это еще пол беды. Производители «виртуальной машины» существенно замкнули на нее большую часть ресурсов компьютера, вынуждая менять исправное  «железо» на новое, загрязняя окружающую среду и снижая, как не странно, эффективность работы всей системы. Т.е., рассуждая по аналогии можно сказать, что места для виртуальной машины все больше, а для наших мозгов и тел всё меньше. Сам субъект, само «я» дает команду, которая идет через виртуальный интерфейс, там преобразовывается, попадает на СОФТ, там преобразовывается, попадает в виртуальную машину, там преобразовывается, и попадает в аппаратуру, тело и где выполняется. Но какая же команда была заложена и какая будет выполнена, вот в чем вопрос.

Чем нам может быть полезна такая модель? Она позволяет, в частности, получить операционное описание, т.е. ответить на вопрос: «Что делать?». Задача возврата к контакту с самим собой, в данном случае может быть сформулирована как преодоление внутренней и внешней виртуализации и видение ситуации как она есть. Что для этого нужно кроме мультиплексорного, «векторного  описания»? Для мыслящего субъекта необходимо развить способность адекватно ориентироваться, по крайней мере, в трех областях, среди феноменов трех природ: ментальной, виртуальной и физической. Нам нужно выделить в себе новые узловые элементы компьютера, которого еще нет, задать новую архитектуру и систему команд, произвести модернизацию или если возвратиться к задаче распознавания образов (рис.1), то, необходимо выделив точки «выхода» на поверхность слоя І вершин своего реального рельефа, построить на их основе новую внешнюю поверхность, макетирующую ландшафт слоя ІІІ, одним словом произвести «топологический апгрейд», о котором так долго и безуспешно …..

Если же преодолев культурный слой, мы сможем обнаружить новые «просветы в заборе», то на их основе и сконструируем новую смысловую парадигму, являющуюся источником собственного понимания и упорядочивающую к тому же культурный слой. В противном случае все наши философские чтения, болтовня в основном останется в слое ІІ, в  песке, который унесенный социальным ветром, запорошит людям глаза и создаст новую пустыню.

Конечно, могут задать вопрос: А нет ли чего-нибудь полезного в уже имеющемся опыте философствования, в традиционном контексте? Как сделать так, чтобы пригодился наработанный в философии, антропологии, социологии, истории и других, современных и традиционных системах аппарат? И связанный с ним третий. Как отобрать релевантный материал из огромного, по человеческим меркам неподъемного культурного наследия? Частично на этот вопрос уже ответ дан, изменение смысловой парадигмы и цели работы будет полезно. Но как обеспечить если не полноту, то хотя бы целостность представления?

Для ответа на этот и другие не менее важные вопросы, необходимо задуматься над тем, что есть, что мы знаем достоверного? Что не фальсифицируется никаким опытом? То, что чужой текст нельзя воспринимать как априорное знание, это понял еще Кант, которого мало кто понял. Но мы не можем принять за абсолютно достоверную ничью позицию, даже этого замечательного философа. Как инструмент его система пригодна, что само по себе немало.

Единственный достоверный факт - это факт смерти. Еще древние говорили «Помни о смерти». Один из мастеров уподобил жизнь современного человека затяжному прыжку без парашюта, но с рюкзаком полным социальных планов. Причем, как в известном анекдоте, по внешним признакам пассажир не может отличить парашют от рюкзака. Факт смерти делает непреложным конечность существования, следовательно, время – стратегический ресурс. Но как реально превратить время и восприятие времени в стратегический ресурс? Этот вопросы связаны, в частности, с различными методами планирования и прогнозирования. Это необъятная тема, но некоторые идеи можно почерпнуть из рис.5

 

 

 

 

 

Что можно здесь сказать? Жизнь после смерти имеет только тот субъект, интервал планирования которого выходит за границы физической смерти, для других посмертие проблематично. Для группового субъекта целесообразно считать моментом смерти слом привычной формы существования, окончательной или нет, зависит от степени субъектности. Увеличение масштаба цели позволяет видеть те возможности, которые скрыты от глаз человека толпы, от инерционных субъектов и проектов. Следовательно, надо иметь стратегическую долговременную идеальную цель, порождающую смысловой коридор как систему ценностей. Но как её создать (распознать) практически? Общеприемлемого ответа нет. Например можно ввести еще одно упорядочивание субъектов - упорядочивание по масштабу цели. Даже если субъект громоздкий (организованность, имеющая в своём составе десятки миллионов человек) но цель краткосрочная, скажем 5 лет, а ваш интервал планирования 1000 лет, то относительный масштаб этого субъекта ничтожен и все его проблемы – проблемы героев Шварцнеггера с логарифмической линейкой.

Но это еще не все. Для качественного построения проекта будущего независимо от размеров субъекта необходимо мысленно расчистить внутреннее и внешнее пространство проектирования. В обстановке конкурирующих проектов, а именно это мы и наблюдаем, нужно строить будущий проект за точкой гибели существующих проектов, для ослабления или исключения инерционных искажения будущего. Это верно и для реализованных (овеществленных) проектов и для тех, которые лишь осуществляются. Например, рассматривая будущее вполне уместны вопросы: «Как будет существовать данный субъект, в случае гибели конкретной организованности и будет ли он существовать? Есть ли смысл участвовать в обеспечении функционирования имеющейся социальной структуры, а если их несколько то какую поддерживать, а на какую махнуть рукой? Нет ли среди существующих социальных механизмов полезных с точки зрения отдаленной перспективы, но считающихся современниками хламом и наоборот?

И еще. В некоторых традициях считают, что в момент смерти распадаются грубые формы сознания, соответствующие первому и второму слоям, мы оказываемся в контакте с собственным рельефом, а если он у нас не освоен, то … хотя бы выбери себе родителей.

Но что мы можем сделать конкретного для контакта с собой, как преодолеть начальную трудность? Полезным, в этом отношении может быть метод субъективной эклектики. В чем его суть? Разбирая какой-нибудь текст, исследователь обращает внимание только на отдельные фрагменты – фразы, идеи и т.д. Критерий маркировки формируется на основе субъективных предпочтений  - нравится, не нравится, достоверно, сомнительно и т.д. Готовый механизм у нас уже есть, единственное отличие от повседневной привычки – рефлексия основы отбора и неизменность критерия в заранее выбранных рамках. Подобрав необходимый материал нужно построить на нем «конструкцию», предварительный абрис внутреннего рельефа как своего, так и внешнего объекта или субъекта. В зависимости от способов отбора и переработки маркированных фрагментов макет конструкции будет различаться. Понятно, что конкретику здесь возможно задать лишь для единичного субъекта.

И еще одно важное в методологическом отношении замечание. Утверждение, что демократическое общество не имеет идеологии ложно. Обратимся опять к традиционному контексту: « Знай же что бедность представляет собой лишенность нужного. Лишенность же ненужного не называется бедностью. … Если же существует некто, чье бытие не исходит от другого, то он абсолютно богат… бедность же раба в отношении всех видов того, что ему нужно безгранична, потому что всё то, в чем он нуждается неисчислимою». [6]. Следовательно, с большой степенью точности можно считать доказанным, что идеологией Запада, идеологией массового общества  является идеология раба, как предел мечтаний болонских блондинок, идеологией же постсоветской России является идеология раба живущего в концлагере, на границе радиоактивной помойки. Но как говорят французы, «даже красивая девушка не может дать больше, чем у неё есть», тем более рабыня … без ауры. Полезные соображения по этому поводу можно найти также в [8].

 

4.     Итог.

 

В чем отличается предложенной подход от других?

Во-первых, тем, что утверждается, что нет личного материала, непригодного для смыслового строительства. Любое собственное проявление пригодно, любая изученная сложная система идет в дело, или как сказано в тибетской пословице: «Используй даже собачье сало, если помогает».

Во-вторых, уравновешивание человека наступает сразу, как только каждая его часть занимает подходящее место, т.к. её источником не служит  чужая классификация, фальсифицируемая любым новым фактом, а сбалансированный комплекс собственных проявлений.

В-третьих, это принципиально штучный подход, человек приобретает собственные основания для понимания.

В-четвертых, обеспечивается качественная целостность восприятия и сознания, как основа системного взгляда на жизнь.

В-пятых, традиционный контекст дополняется технологическим модерном, что исключает неоархаизацию и обеспечивает сохранение качественной преемственности.

В-шестых, связь субъективного и объективного обеспечивается и на уровне метода, и на уровне структурного подобия внутреннего и внешнего, и на уровне качественной сложности. Действительно, чем сложнее внешняя ситуация, тем более изощренным должен быть метод распознавания внешнего объекта или субъекта, тем выше необходимая размерность пространства векторных описаний, тем строже требования к познающему субъекту, но тем больше и возможностей, тоньше внутренний мир, точнее восприятие, меньше отождествлений. Продолжая цитировать тибетские пословицы, можно сказать: « Если бы враг не был столь изощрен, то и царь был бы не так искусен».

Для жителей России особенное значение имеют важные временные конкурентные преимущества: очевидность глубокого общего кризиса практически без надежды выхода из него в рамках привычных социальных организованностей и отработанных схем, опыт участия в нескольких катастрофах в 20 веке, природная склонность к целостному видению мира и умение производить уникальные штучные образцы. Конструктивное будущее имеют лишь те персональные и групповые субъекты, которые смогут сформулировать и отстоять свои долговременные стратегические цели. Важнейший стратегический ресурс страны – интеллектуальный класс. От его качества, амбициозности и масштаба зависит реальное будущее.

 

5.     Послесловие.

 

Богатые не плачут. Плачут бедные, которые считали себя богатыми, да и то лишь до того момента, пока опять не упали в обморок.

 

6.     Список литературы

 

1. Кант И. Трактаты. – СПб., «Наука»,1996., с.149.

2. Франкл В. Человек в поисках смысла.- М.,Прогресс,1990., с.37

3. Памятники народов востока. «Брихадараньяка упанишада».- М., «Наука», 1992.,с.76.

4. Флоровский  Г.В. «Смысл истории и смысл жизни.»  В  сб.  «Из прошлого русской мысли». – М., «Аграф», 1998., с.111, 115.

5. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни., М., АСТ, 2003., с.6-7.

6. Идрис Шах Путь суфиев.- М., 1993.,с.11.

7. Памятники народов Востока. Абу Хамид аль-Газали. «Воскрешение наук о вере.»М., «Наука»,1980., Байан о сущности бедности., с.193.

8. Кузнецов А.И. Социальный отшельник. В сб. Зиновьевские чтения: Материалы I Международной научной конференции. – М.,:Изд-во Моск. гуманит. ун-та,2007.- 208с.

 

 

 

 


[1] Мусульманский святой.

[2] здесь описание опущено из-за большого объема текста.

[3] (Публикуется с сокращениями).

 

[4] Идрис Шах. «Путь суфиев». - М., 1993., с.11

[5] Кренделем, в некоторых русских областях, называют человека, ведущего себя непредсказуемо, придурковато.

Фотографии разных лет с практикумов и семинаров