{jcomments on}Перед входом в музей мы собрались в круг, чтобы настроиться и получить некоторые инструкции. В тот день я был успокоенным и собранным, так что оставалось только обратить еще более глубокое внимание в себя и начать выполнять инструкции:
1) создание огненного диска перед собой (на уровне груди) для создания барьера от внешнего мира и отстраненности от него на время;
2) максимально глубокая концентрация на сердечном центре;
3) вверх, потом вниз, на вдохе и выдохе задевая сердечный центр и заставляя его вибрировать от соприкосновения с потоком.
В круге мы накопили определенное количество внимания, аккумулировали в себе энергию и пошли в музей (каждый ходил по музею самостоятельно). В музее энергия уплотнялась в центре груди все сильнее с каждой минутой. Я ощущал у себя в груди живой сгусток, который вибрировал и откликался на созвучные ему пространства. Это были некоторые иконы, портреты и пейзажи. Картины оживали, и я пытался уловить состояние художника в момент творения. Полотна открывались для меня, как пространство, и с близкими мне пространствами происходил обмен. Приходили мысли о том, как реализовать свой внутренний мир, и как суметь выразить глубину своей слышимости. Мне открылось чувственное пространство, в котором рождались мысли, смыслы и ассоциации. Все это являлось мне отражением того, что я в состоянии был услышать со своей глубины.
Было ощущение, что во мне усиленно работает какая-то «мышца», и работа этой «мышцы» вызывала болевые ощущения. Хочется сравнить это ощущение с подъемом на гору. Когда долго поднимаешься, начинают ныть ноги, но со временем становится идти все легче, и ты испытываешь приятную усталость от длительного подъема.
Иногда помимо ощущений близкого пространства приходили мысли и трактовки того, что изображено на картине, замечались детали, подписи к картинам, ассоциации, связанные с изображенным на ней. Было ощущение того, что мой взгляд сильно расширился, и помимо чувствования сердцем я замечал много других вещей. Иногда чувствовалось пространство с более глубоким вложенным смыслом (некоторые иконы и некоторые работы Рембрандта и его школы), иногда чувствовалось пространство с множеством форм, но без ощущения глубины. Иногда, как с картинами «Сатир в гостях у крестьянина» и «Мясная лавка», виделись параллели со своей жизнью и окружающим миром смысла картины, начиналось ее разгадывание. Теплые и близкие по духу ощущения вызывала работа Рембрандта «Портрет старушки». Он напоминал о моем отношении к жизни и близости смерти.
Кажется, что долго можно вглядываться в картины и находить в них все новые смыслы для себя, но главное открыть для себя возможность слышать произведение искусства, слышать через картину художника и тем самым взаимодействовать с ним. Через это взаимодействие я учусь слышать себя, слышать того, кому есть что сказать и выразить. Нужно почаще прислушиваться к своему содержанию и возможно, когда я буду слышать его достаточно отчетливо, я смогу найти пути его выражения.
В конце встречи мы собрались в круг, не хотелось говорить. Было ощущение жизненно важного открытия, отстраненности от внешних проблем и от фантазий. Улавливалось ощущение значимости своей собственной жизни. Нахождение в себе органа глубинного восприятия окружающего мира, отстраненного и справедливого наблюдателя, центра, откуда исходит направление собственной жизни и возможность раскрытия своей сути, возможность кристаллизации своих граней. Нахождение в этом центре спокойствия и собранности до самой своей смерти показалось мне очень важной частью моей жизни, и если я сумею оставить эту дверь открытой, то у меня будет возможность по-настоящему выразить и раскрыть себя.
Подобные опыты сложно описать, т.к. я погружаюсь как будто в другое измерение, и появляется совершенно иной взгляд, который можно трактовать более узко и грубо в любом другом скованном, отождествленном состоянии.
